а ведь я хочу черные стены, стекло и металл. я хочу твои портреты в сепии на стенах.
жить и умирать, давясь гуашевой краской.
я обещала себе. (см. также обещанье в себе)
у прибрежной были длинные бледные пальцы и серозеленые глаза. его тридцать два меня не напрягают, мне, похоже что, везет на это число. мы обсуждали турецкий кофе и казино freedom. потом у них с friend были дела или работа...да какая теперь к черту разница?! мы сидели на большой кравати со спинкой резного дерева, среди раскиданых повсюду мягких подушек. я все время о тебе думаю, а ты отказываешься читать мои мысли.homo sapiens, fuck it. и я говорю нежности и банальности, как полагается обезумевшей от тебя. тридцать три, говоришь? в новой книжке все время про кокс, и, честно признаться, с тобой мне все еще безумно интересно. ну, ты ведь все понимаешь. у меня на завтрак семь разноцветных таблеток, радуга шизофреника. вру. я не завтракаю. в моем холодильнике медленно заканчивается эвиан, и я манерно хлопаю в ладоши.
целовать тебя в уголок глаза-триумф абсолютного, сокрушительного счастья. я бы была как октав и платила три тысячи франков только за это. рисовать шашечки на шнурках твоих туфель от карло пазолини. вообще, ты-это что-то из области фантастики. а, может, напротив, жестокая реальность. весна в париже, кофе на вынос, пальто цвета мокрого асфальта, поделиться романтикой? поделиться скромным обаянием буржуазии? и пока ты втягиваешь слезы с моих скул трубочкой от спрайта,
автоматически. мне хочется пригласить вас на ланч в прекрасный, новый мир. грейпфруты свити и зеленый чай, перфекционизм на грани зашкаливания, я слушаю старых placebo и медленно, тихо нажимаю на кнопки. лак содрался. ты не отвечаешь. мерзкие гудки пронзают на сквозь атрофированный мозг.
это не порно и даже не эротика.
перестать думать о тебе - для моего сознания, это как взрыв атомной электростанции, смикшированный с лирическими отступлениями. высокая классика. униженные и оскорбленные... ha-ha